Хроники Дебила. Свиток 5 (СИ) - Страница 8

Так что не только молодежь, фактически выросшая на этом повествовании, но и зрелые воины, с огромным интересом выслушали рассказ о легендарном сражении, с прямой демонстрацией на местности, «…откуда они выехали», «…где я этому Хрясь!», и «где текли потоки крови». Исторический туризм по местам легенд, всегда будет пользоваться спросом, даже если в качестве экспоната демонстрируется довольно унылая и не слишком-то живописная горная долина с валяющимися кое-где звериными и человеческими костями. Собственное воображение служит тут лучшим экспонатом, помогая осознать уникальность места на котором стоишь.

И вскоре, цель моего рассказа практически была достигнута, — мой приятель чуток оттаял душой и даже соблаговолил пару раз самолично вмешаться в повествование с уточнением кой-каких деталей. Тоже пробежался по «местам боевой славы», показывая где он стоял, а где Мсой, и где Дебил, как он отсюда перебежал сюда, а потом вот тут вот……

…Собственно говоря, — да! В смысле, — нет. — Я по прежнему считал что он не прав, но как более разумный человек решил первым протянуть ему руку дружбы.

Потому как это не дело, когда два таких важных человека как мы с ним, да еще и вроде как связанные братскими узами, (пусть даже малость ненастоящими), пребывают в ссоре так долго. — Это не идет на пользу не племени, ни нам обоим.

Даже вон, Мордуй, презрев собственные выгоды, которые мог бы поиметь играя на наших разногласиях, все время что мы были у него в гостях активно пытался нас примирить, предлагая, на правах старшего родственника, свое посредничество.

Мы это посредничество приняли. Правда я больше из дипломатической вежливости, а Лга’нхи потому что и впрямь считал Мордуя кем-то вроде двоюродного дяди, и не мог обидеть родственника.

Но хоть мы и вежливо похлопали друг дружку по плечам, формально заканчивая ссору, — холодок между нами все еще остался. — …Увы, но старое обещание никогда не бить меня, которое я смог вытрясти из братца воспользовавшись его состоянием полной растерянности после гибели нашего первого племени, — сейчас скорее играло против нашей дружбы, мешая четко установить «цепочку подчинения». Ведь хоть формально Лга’нхи и был Вождем, — слишком долгое время он жил фактически в моей тени, слушаясь моих советов, а то и прямых указаний. …А ведь он уже давно не тот, пусть и физически сильный и крутой, но все же наивно-испуганный в душе, оставшийся без племени парнишка-степняк, что шел тут четыре года назад. — Лга’нхи заматерел и стал настоящим Вождем и Героем, не только в глазах других людей, «распиаренный» своим хитрожопым шаманов, но и по своей натуре. И потому больше не мог быть моей марионеткой, послушно исполняя все что ему укажет дергающий за ниточки кукловод.

…Можно сказать, что наша ссора, была этаким своеобразным этапом его взросления, — запоздалым подростковым бунтом против вечно указывающих что ему делать старших. И хотя в нашей ссоре я точно был прав, — нельзя оставлять племя без всего старшего руководства разом, — нашим отношениям все равно суждено измениться. Я должен был признать Лга’нхи Вождем не формально, а искренне, признав что «мальчонка вырос» и теперь может противостоять мне не только на физическом, но и на уровне интеллекта и Воли.

М-да. — …Теперь я понимаю родителей, пытающихся лет до сорока-пятидесяти опекать своих «малышей», проверяя во что они одеты и хорошо ли питаются. — Иногда это бывает очень сложно, — признать в выросшем ребенке самостоятельную личность.

В общем, — хорошенько все обдумав, я решил что надо наводить мосты, поскольку продолжать упираться рогом, нам двоим было уже просто не прилично. — А тем более, тут такой момент повернулся. — Приятные воспоминания о совместной битве, последующем пире и дележе добычи. А так же законная возможность нахваливать друг друга, воспевая наши храбрость, мудрость и щедрость.

— Так значит дядька Лга’нхи больше аитееков убил чем ты? — Вдруг громогласно уточнил у меня мой новый подопечный и родственник по совместительству, — бойкий паренек Никсой.

— Ну да. — Коротко ответил я, краем глаза замечая как абсолютно неприлично и неуместно напыжился дурень Лга’нхи. — Зато я убил демона на котором сидел аиотеек!

— Вроде этого? — Тыкнул засранец Никсой в одного из мирно стоящих и флегматично обгладывающих какой-то кустик, наших верблюдов.

…Н-да… В былинах «демон на котором сидел аиотеек» почему-то звучало намного грознее. Там он дышал огнем и серой из заросшей огромными клыками пасти, был величиной до неба, покрыт чешуей и рычал похлеще тигра. Так что вид совершенно спокойно стоящей скотиняки, к которой все ирокезы уже давным-давно привыкли, и даже некоторые ирокезские бабы, совершенно спокойно подходили доить верблюдиц, как-то серьезно умалял мой подвиг, и вообще, — чуть ли не снимал флер эпического геройства со всей истории. …Типа Геракл Немейскому льву пасть порвал, а тот возьми да и окажись какой-то подзаборной кошкой. …Не, — конечно, пасть кошке порвать это тоже подвиг, потому как они обычно в таких случаях царапаются и норовят удрать, (я лично не проверял, это догадка). Но прямо скажем, — подвиг этот куда меньших масштабов чем льва уконтропупить.

А тут еще и засранец Лга’нхи такую рожу состроил, будто тот кот… тьфу, в смысле, — верблюд, — вообще с хомячка ростом был, а вот типа его аиотееки, скальпы которых до сих пор красуются на его поясе… Вот они-то были не только всамделишные, но еще и по крутости своей явно превосходили целое стадо верблюдов.